Политическая борьба реформистского и консервативного направлений в первой четверти 19 столетия.

Политический анализ.

 

Выполнил: Агабекова Дарья,

каф. политологии, 2 курс

 

 

В истории политического строя России 19 век  занимает особое место. Предшествующие века развития и укрепления самодержавного государства сменяются временем, когда сам ход исторического процесса подвергал его существование суровым испытаниям и даже делал неизбежным его крушение. Уже в конце первой половины 19 века страна ощутила верные признаки того, что самодержавие в прежнем своем виде не соответствует требованиям времени и без изменений вряд ли сможет долго существовать. Зарождение декабризма, десятилетняя история тайных обществ, а вслед за тем восстание 14 декабря 1825 года были серьезным симптомом явного неблагополучия в политическом строе России. Важно отметить, что в это же время внутри самой верховной власти стали раздаваться голоса, настаивавшие на необходимости коренных преобразований.

На протяжении всего 19 века не затихала острая политическая борьба, большей частью, протекавшая подспудно и лишь временами, вырывавшаяся на поверхность то восстанием декабристов, то событиями эпохи великих реформ, то убийством революционерами императора Александра 2. Конечно, в течение долгого времени ее содержание и формы претерпевали значительные изменения. Россия трудно, но неуклонно становилась на путь буржуазного развития, и одновременно углублялась политическая борьба.

И в начале 19 века острая политическая борьба была налицо. Наверное, под ней нужно понимать столкновение вокруг главной проблемы: станет ли Россия на путь глубоких политических и социально-экономических преобразований? Особенностью политической борьбы того времени было то, что она протекала между сторонниками и противниками перемен внутри самого государства.

Интересно то, что в реальной жизни было практически полное отсутствие открытых дебатов, сколько-нибудь широкой публичной полемики о путях развития страны. Это рождало иллюзию отсутствия политической борьбы вообще. На самом деле, просто, не имея возможности в условиях жестких самодержавных ограничений проявиться так же отчетливо, как, например, в соседних европейских странах, она принимала своеобразные латентные формы, впрочем, не делавшие ее менее острой.

Сущность политической борьбы в первой четверти 19 века определялась противостоянием самодержавия и передовой части русского общества. Особого накала оно достигло с возникновением декабризма. Правительство вырабатывало и отстаивало свое понимание жизненных интересов страны и в соответствие с ним определяло государственную политику. Декабристы же противопоставляли правительственному курсу свою программу коренных    революционных преобразований. Взаимодействие и столкновение этих двух точек зрения и составляло живую ткань политической жизни того времени. Первое время она оставалась скрытой.

Однако это противостояние не исчерпывало всех ее сторон. Одновременно борьба между сторонниками и противниками реформ шла в самой верховной власти, порой принимая острый характер. Достаточно только вспомнить падение в 1812 году крупного государственного деятеля М.М.Сперанского, надолго лишенного влияния на ход государственных дел, причем в угоду консервативному большинству дворянства, и прежде всего реакционно настроенной части – аристократической бюрократии. Политические разногласия внутри верховной власти никогда не становились предметом официального обсуждения даже в среде высшей бюрократии. Никогда открыто не обсуждалась и проблема конституционного ограничения самодержавия, и отмены крепостного права. Тем не менее именно вокруг этих вопросов шла острейшая политическая борьба, победу в которой одержали  реакционные силы.

 

 Но, прежде всего, важно понять, что конкретно представляло собой тогда самодержавие как политическая система, насколько проявились в ней кризисные явления, искала ли верховная власть выход из противоречий, и если искала, то каким образом.

Первое десятилетие 19 века характеризуется попытками изменить существующую организацию государственной власти. Сановная аристократия попыталась прежде всего создать орган, который, хотя бы в минимальной степени, ограничивал произвол самодержца. Таким органом должен был стать Непременный совет, возникший сразу после вступления Александра 1 на престол. Формально действовавший до 1802 года, он, однако, не сыграл предназначенной ему роли и существовал не столько на практике, сколько на бумаге. Затем в 1802 году была проведена министерская реформа, по которой коллегии были заменены министерствами. Однако неопытность молодых советников Александра 1, желание найти компромиссные пути, поспешность в проведении реформы предопределили ее неудачу.

Вслед за тем на политическую арену решительно выдвинулась фигура М.М. Сперанского. Именно ему император Александр 1 поручил разработать реформу, которая должна была в значительной степени изменить внутриполитическое устройство страны. Предложения Сперанского не только были представлены Александру 1, но и одобрены им 1 января 1810 года. Здесь уместным будет более подробно остановиться на проектах Сперанского, тем более что он является наиболее ярким представителем реформистского направления в сложившейся политической борьбе.

Итак, наиболее полно идеи Сперанского отражены в записке, которую он представил Александру 1 в 1809 году и которая называлась “Введение к Уложению государственных законов”. В этой докладной записке он высказал свое мнение не только по поводу отдельных конкретных проблем государственного развития и правопорядка, но он еще дополнительно объяснил и обосновал свои мысли на основании теории права или даже философии права. По убеждению Сперанского, гражданские права и гражданские свободы недостаточно обеспечены гражданскими законами и гражданским правом. Без конституционных гарантий  гражданских прав и свобод гражданские законы бессильны, а, следовательно, по сути дела, и излишни. Иными словами, Сперанский считал необходимым издание основных законов, которые станут необратимой гарантией гражданских свобод.

В своих проектах государственных преобразований он мечтал о конституционной монархии. Законность форм осуществления власти Сперанский связывал с необходимостью разделения властей. Законодательная власть должна быть вручена двухпалатной Думе, которая обсуждает и принимает законы, для чего собирается сессионно. Глава исполнительной власти – монарх – участвует в деятельности Думы, но ее мнение свободно, и поэтому монарх не может уничтожить законы.

Судебная власть реализуется судебной системой, включающей суд присяжных и завершающейся высшим судебным органом – Сенатом. Три власти управляют государством подобно тому, как человек управляет своим организмом: обращаясь к закону, воле и исполнению.

Сперанский предусмотрел и возможность объединения усилий различных властей для согласного их действия в Государственном совете, состоящем частично из лиц, назначаемых монархом, а частично избранных по избирательным законам. Государственный совет заседает под председательством царя, он обладает правом законодательной инициативы, но законы утверждаются непременно Государственной думой.

Однако объявленное манифестом 1 января 1810 года учреждение Государственного совета коренным образом расходилось с принципиальными основами реформ, изложенными Сперанским во  “Введении к Уложению государственных законов”. Действительно, в структуре государственного управления, предлагавшейся Сперанским, Государственный совет играл роль особого органа при монархе, через который последнему представлялись решения всех принципиально новых форм государственной власти – Государственной думы (законодательная власть), Сената (судебная власть) и министерств (власть исполнительная).

Вместо ограничения самодержавия представительным органом - Государственной  думой, вместо переустройства всего государственного порядка на буржуазный лад законосовещательные функции были присвоены Государственному совету, назначаемому императором из высших представителей одного сословия – дворянства. При этом основы самодержавного политического строя оставались непоколебимыми.

С течением времени сфера компетенции Государственного совета вообще стала терять сколько-нибудь четкие очертания. Шел процесс ослабления его законосовещательных функций и наделение его финансовыми, судебными и административными полномочиями, вовсе не свойственными его первоначальному назначению.

Тем не менее, юридически Государственный совет продолжал оставаться высшим законосовещательным органом империи.

 Члены Совета действительно были верхушкой правящей бюрократии России. Среди них не было ни одного, имевшего чин ниже третьего класса. Таким образом, очевидно, что членом Государственного совета мог стать лишь человек, прошедший сложную бюрократическую лестницу почти до самой вершины, хотя формально такого ограничения не существовало. По своему социальному происхождению все члены Совета были потомственные дворяне. Единственное исключение составлял только сын скромного священника М.М. Сперанский.

Кстати, в своих проектах на сословный строй общества он не покушался, но предлагал произвести его правовое оформление с закреплением прав и обязанностей сословий. В своих проектах он наделял дворянство всеми политическими и гражданскими правами и дополнительным правом владения землями, населенными крестьянами, с обязанностью уплаты налога за владение землей.

К крепостному праву Сперанский относился отрицательно. Однако немедленной отмены крепостного права опасался, полагая, что россияне, получив свободу, обратятся к кочевому образу жизни. Он предложил двухэтапную схему: вначале ограничиваются крестьянские повинности, производится личное освобождение крестьян от помещиков, а затем к крестьянам возвращается право перехода (Юрьев день).

Проекты Сперанского вызывали резкую критику в адрес реформатора со стороны дворян.

Ярким оппонентом Сперанского выступал Н.М. Карамзин. Он был решительно против формулы, согласно которой надо ставить закон над монархом. По его мнению, монарх может быть связан только законом Божиим и велениями совести.

Карамзин также был против освобождения крестьян, но еще больше от освобождения дворян от их многочисленных обязанностей как помещиков. Он считает, что положение раскрепощенных крестьян хуже, чем положение крепостных, поскольку с освобождением отпадают все обязанности господ заботиться о бедных среди крестьян; а все освобожденные крестьяне превращаются в лишенных всякой собственности наемных земледельцев, и у помещика нет никаких нравственных обязанностей по отношению к этим крестьянам.

 

Отечественная война 1812 года весла в постоянную борьбу крестьян с помещиками еще один важный момент. Пытаясь понять причины, толкавшие самодержавие в то время к реформированию крепостных отношений, нельзя упускать его из виду.

Война 1812 года ставшая поистине народной, не только всколыхнуло национальное самосознание народа, но и дала сильный толчок к его социальному пробуждению. Если к этому добавить, что во время заграничных походов русская армия своими глазами увидела иной образ жизни, иной политический строй, иной образ ведения хозяйства, то становится ясно, как сложны были проблемы, с которыми пришлось столкнуться самодержавию. Перед властью возникла вполне реальная опасность, крестьяне могут и не захотеть сносить по-прежнему все тяготы крепостного права.

В то время становилось заметнее политическое размежевание, начавшееся и в среде самого дворянства. Все громче заявляло о себе течение, пусть очень незначительное по численности  в сравнении с основной массой помещиков – крепостников, но вполне определенное по своей политической направленности. Формировалось убеждение, что без уничтожения крепостничества во всех его проявлениях невозможно развитие страны. Отечественная война 1812 года оказалась мощным катализатором, ускорившим политическую дифференциацию российского дворянства. Наивысшим проявлением ее было возникновение декабризма, на знамени которого слились воедино лозунги конституции и освобождения крестьян.

Реформаторские намерения Александра 1 приобретали все большую известность. Циркулировавшие в столицах и провинции слухи о том или ином высказывании императора с жадностью ловились напряженными слушателями и быстро разносились по всей стране. Неясные и противоречивые сведения о грядущих преобразованиях стали одним из существенных факторов, постепенно, но неуклонно обострявших политическую ситуацию. Слухи о предубеждении императора против крепостного права приводили в тревогу крепостническое большинство дворянства. Они побуждали его еще теснее сплачиваться вокруг идеи незыблемости крепостного права, твердить о его органической и нерасторжимой связи с устоями русской жизни, искать все новые аргументы в его защиту.

Передовая же часть общества, страстно желавшая перемен, воодушевлялась малейшим проявлением либерализма императора, страдала от его слабости и непоследовательности, решительно восставала против любого проявления не только самодержавного произвола, но и продолжавшегося общего следования прежнему порядку вещей.

Между замыслами, планами, действиями верховной власти и политическими процессами, происходившими в обществе, существовала тесная связь. Но также происходил и обратный процесс – влияние общества на политику правительства. Однако в условиях самодержавной политической системы, являющейся одной из разновидностей авторитарной формы правления, эта связь была отнюдь не прямой. Сама суть самодержавного политического строя определяла ее опосредованный характер. Общество, лишенное достоверной информации, могло только строить догадки об истинных намерениях власти, а власть, чтобы составить представление об общественных настроениях, главным образом совершенствовала и расширяла сеть тайных осведомителей. Свободное, гласное обсуждение коренных проблем, решение которых настоятельно требовала жизнь, было чуждо природе самодержавия. Тайна вокруг проектов преобразований оказалась столь глубокой, что рассеять ее чрезвычайно сложно.

 В русском обществе того времени кипела острая политическая борьба, ясно осознававшаяся современниками, бывшими непосредственными ее участниками. Но восстановить события этой борьбы сложно опять же из-за того, что она была скрыта от общества.

Первым всплеском этой политической борьбы, сразу обострившейся до крайних пределов, стали события осени 1817 – самого начала 1818 года, связанные с так называемым  “московским заговором” декабристов. Речь идет о совещании членов первого тайного декабристского общества “Союз спасения”,  происходившем осенью 1817 года в Московском университете.

В жизни тайного общества “московский заговор” стал важным рубежом. Вихрем налетевшая мысль о цареубийстве, отказ от нее, осознание скудности средств, которыми располагала малочисленная и замкнутая тайная организаций, - все толкало к пониманию необходимости перестройки основ Союза спасения, расширения его базы, постепенного завоевания общественного мнения, новой, более развернутой программы.

“Московский заговор” стал важным моментом общественной борьбы еще и потому, что, в свою очередь, не остался тайной для Александра 1. Высказанная в самом узком товарищеском кругу и тут же оставленная мысль о цареубийстве стала известна ему уже в самом начале следующего, 1818 года.

Но насколько полно Александр 1 был осведомлен о перипетиях “московского заговора” судить трудно. Можно выделить еще один принципиально важный узел противоречий. Стремление верховной власти решать кардинальнейшие проблемы в обстановке строгой секретности приводило к искаженному представлению общества об истинной позиции правительства. Самодержавие, боявшееся открыто вести разговор о насущных потребностях страны, одновременно оказалось не в состоянии скрыть, что в верхах обсуждение реформ все же идет. Испытывая катастрофический дефицит правдивой информации, общество вынуждено было питаться подчас самыми нелепыми слухами и домыслами.

Однако суть ситуации как раз в том и заключалась, что в условиях самодержавной системы смещались все реальные представления, и уже никакая фантазия не выглядела нелепой. Впрочем, все это могло быть лишь тогда, когда самодержавие действительно помышляло о реформах. Стоило ему решительно повернуть вправо, оставив планы преобразований, как общество сразу уловило перемены и откликнулось на это углублением и расширением революционной борьбы.       

Я только что упомянула декабристов. Этот круг и восстание, от него исходившее заслуживают более подробного рассмотрения. Среди декабристов были и настоящие либералы, но бесспорно между нами были еще сторонники политического радикализма. Все эти элементы соединились для того, чтобы организовать восстание, но можно сказать, что это лишь историческое совпадение.[1] При подготовке и проведении в жизнь восстания 14 декабря, несомненно, главными руководителями оказались не либералы, а крайние элементы, что, впрочем, часто случалось в России, где обыкновенно склонялись к тому, чтобы считать именно  “крайних”  настоящими. В этом отношении чрезвычайно характерны слова декабриста А.А.Бестужева. Он пишет императору Николаю: “Что же касается меня лично, то я на словах был ультра – либералом для того, чтобы добыть себе доверие моих товарищей, но внутренне я склонялся к монархии и к умеренной аристократии”.[2]

Исследователь Леонтович В.В. считает, что восстание декабристов имело чрезвычайно отрицательные и, можно сказать роковые последствия для либерального развития России. Во-первых, это восстание предопределило антилиберальный характер всего царствования Николая Александровича. Во-вторых, это восстание содействовало укреплению не либеральной, а революционной традиции в России, поскольку оно было насильственной революционной акцией. Поэтому его надо рассматривать как изначальный пункт революционного движения, разрастание которого в России в течение 19 века неизменно вызывало в российских правительственных кругах дух реакции и укрепляло его, а тем самым мешало либеральному развитию России. Тайные общества занимались не уточнением либеральных требований и выяснением либеральной программы, а разработкой плана революционного переворота. Таким образом, еще до 14 декабря 1825 года они не только не содействовали либеральному развитию России, а напротив, всячески ему препятствовали.

Думаю, нельзя безоговорочно с этим согласиться, так как подобный подход, на мой взгляд, не только принижает роль декабристского движения, но и определяет ее как отрицательную. В то время как восстание декабристов было  значительным событием в русской  истории. Они разработали первую революционную программу и план будущего устройства страны. Впервые была совершена практическая  попытка изменить социально- политическую систему России. Причем деятельность декабристов, их идеи оказали существенное влияние на следующие поколения общественных деятелей.

 

Крестьянский вопрос был одним из главных вопросов, вокруг которого разгорелась острейшая политическая борьба. В 1818 – 1819 годах стремление решить крестьянский вопрос достигает кульминации. В это время самодержавие вступило в качественно новый для себя этап, определявшийся попытками выработать цельную и всеобъемлющую программу реформ крепостных отношений. С этой целью в конце 1817 – начале 1818 года император поручил сразу нескольким видным  государственным деятелям представить предложения о путях, которыми могло бы следовать правительство, решив положить конец крепостному праву.

О серьезности и фундаментальности намерений Александра 1 свидетельствует тот факт, что одним из исполнителей своего замысла он избрал А.А. Аракчеева.

Что же за освобождение предлагалось в проекте? Сточки зрения Аракчеева и вообще правящей элиты, ликвидация помещичьей крепостной деревни означала, несомненно, решение крестьянского вопроса в целом. Если бы все помещичьи крестьяне оказались в конце концов собственностью казны, то принимавшая все более угрожающий характер проблема “помещик и крестьянин” перестала бы существовать. Но, с другой стороны, государственные крестьяне в России представляли собой одну из категорий крепостного населения страны, являясь составной частью системы государственного феодализма. Недаром после реформы 1861 года была проведена соответствующая реформа государственных крестьян. Таким образом, будь даже осуществлен, проект Аракчеева  вовсе не ликвидировал бы крепостное право в масштабах всей страны, хотя и привел бы к радикальному изменению положения крепостных крестьян.

Сложно определить, насколько реален был этот проект. Он был реален, потому что экономический кризис, поразивший всю страну после Отечественной войны 1812 года, привел к резкому упадку помещичьего хозяйства. Росла задолженность, все большее число помещиков вынуждены были закладывать свои имения. Ежегодно за неуплату государственных и частных долгов объявлялись к продаже с публичных торгов десятки тысяч крепостных крестьян. Кстати сказать, с большой долей вероятности можно предположить, что, предлагая выделять на покупку крепостных 5 млрд. рублей в год, Аракчеев как раз исходил из количества крепостных, ежегодно объявляемых к продаже за долги. Так что вряд ли в первые годы могли  бы возникнуть затруднения в покупке крепостных.

Но в дальнейшем поток неминуемо должен был иссякнуть, а никаких мер, которые заставили бы помещиков продавать крестьян, проект не предусматривал. Что бы стало делать правительство в этом случае – неизвестно. Но если даже предположить, что все помещики решились бы добровольно расстаться с крепостными, процесс освобождения растянулся бы не менее чем на две сотни лет. Решение крестьянского вопроса в России не могло ожидать такого срока. Возможно, это было ясно и Аракчееву. Он надеялся на желанные для Александра 1 постепенность и добровольность реформы крепостной деревни и, скорее всего, на то, что, начавшись, реформа обнаружит выгодные для помещиков стороны. А тогда первоначальные темпы могли бы смениться иными. Да и вообще время само внесло бы свои изменения.

Мысли о подобном решении крестьянского вопроса высказывались в обществе не только в 1818 году, но и много позднее – и далеко не консервативными его представителями. И хотя это время хронологически не относится к рассматриваемому в данной работе периоду, все-таки стоит здесь остановиться, так как это непосредственно относится к политической борьбе выше указанных двух направлений.

В конце 1830-х годов один из видных декабристов, бывший генерал М.А.Фонвизин, находившийся на поселении в Тобольске, написал записку “О крепостном состоянии земледельцев в России”. В работе над запиской принимал участие и другой декабрист – И.И.Пущин. Записка предназначалась правительству и содержала подробный проект освобождения крестьян. Конечно, в таком проекте не могло быть и речи об изложении декабристского взгляда на проблему. Цель его была иной: подсказать верховной власти такой способ решения проблемы, который был для нее приемлем. Самое интересное, что предложения их в основных чертах совпадали с давним и неизвестным им проектом Аракчеева.

Фонвизин считал, что освободить крестьян можно, если правительство решится в продолжение известного времени скупать по вольной цене всех находящихся в дворянском владении крестьян и дворовых людей с землями, на которых они поселены. Выкупаемые крестьяне должны были облагаться оброком в 5 рублей серебром в год с души, что облегчило бы задачу правительства.

Сходство принципов двух проектов бросается в глаза. Правда, Фонвизин останавливается перед основным вопросом: как быть с теми помещиками, которые не захотят добровольно расстаться со своими крестьянами? Аракчеев как бы не замечает этой коренной проблемы. Фонвизин хотя и хорошо ее видит, но не предлагает реальных путей к ее разрешению.

Предлагаемые меры Фонвизин прямо называл уничтожением крепостного строя. Очевидно, насколько прочно понятие крепостного права сливалось в сознании общества именно с помещичьей крепостной деревней. Коренное же отличие проекта Фонвизина от предложений Аракчеева – сроки. По его подсчетам, все совершится в продолжение 14 лет.

Как видно, декабрист остается декабристом. Даже пытаясь взглянуть на проблему с позиции, возможной для верховной власти, Фонвизин настаивает на быстром и радикальном уничтожении крепостного строя, Аракчеев же склонен медлить и не предопределять окончательное решение вопроса.

К чему же пришел Александр 1 в конце 1820 года в крестьянском вопросе? То, что после возвращения из Европы в 1814 году казалось легко достижимым, теперь, через шесть лет, было так же далеко от осуществления, как и в самом начале. Ничтожные результаты и бесперспективность так бодро и уверенно начатого им дела становилась все труднее скрывать от самого себя. Александр 1 стал все более поддаваться апатии, стремился уйти в сторону от неразрешимых проблем. Он окончательно отходит от законодательного оформления и приведения в жизнь крестьянской реформы. Кризис политики, который назревал по мере того, как одно за другим терпели неудачу предпринятые усилия, стал фактом.

 

 

Вывод: В начале 19 века Россия вступила в новый этап своей истории. Перед верховной властью и перед всем обществом реально встал вопрос о правомерности существования неограниченного самодержавия и крепостного права. И встал не как отвлеченная проблема, а как насущная потребность русской жизни 1810-1820-х годов. Возникало сознание необходимости и неизбежности коренных преобразований.

Вначале грандиозные реформаторские замыслы Сперанского, а затем конкретные проекты русской конституции и освобождения крепостных крестьян доказали, насколько серьезно было озабочено этими проблемами правительство. Возникновение декабризма, создание конституции Н.М. Муравьева и “Русской правды ” Пестеля и само восстание 14 декабря 1825 года явились неопровержимым свидетельством того, что те же проблемы захватили и общество.

Естественно, что самодержавие и передовая часть общества пытались идти к переменам разными путями. Правительство – единственно допускаемым им путем реформ, общество – сперва давлением на правительство, поддержкой, подталкиванием его реформаторских устремлений, потом революционной борьбой. Ни та, ни другая попытка не увенчалась успехом.

Что же стало на пути столь необходимых стране преобразований? Почему в России уже в начале 19 века не было отменено крепостное право и законодательно ограничен самодержавный произвол?

Очевидно, что в борьбу за преобразования был включен очень узкий общественный слой. Движение имело явно верхушечный характер. Среди же правящей элиты к коренным реформам стремилась совсем ничтожная по численности группа высших бюрократов, правда, возглавляемая царем.

В стране создалось парадоксальное положение: сторонники перемен таились друг от друга. Правительство, намекая на их возможность, держало в секрете все свои практические шаги в этом направлении.

Вообще, чем больше вдумываешься в историю падения крепостного права в России, чем больше анализируешь события предреформенных десятилетий, тем яснее представляются принципиальные отличия пути капиталистического развития, пройденного большинством европейских стран, от того, что происходило в России в дореформенный период.

Классическая схема победы и утверждения капитализма на Западе известна: сперва зарождение в недрах феодального строя капиталистических отношений, их постепенное и медленное развитие. Затем с течением времени доля вольнонаемного труда как в промышленности, так и сельском хозяйстве увеличивалась, мощно заявляло о себе третье сословие, требуя признания своих политических прав, формировались новые классы общества. Капиталистическому укладу уже было тесно в старых, феодальных рамках, они явно сковывали развитие производства, мешали двигаться вперед. Уже не отдельные хозяева, а значительные группы населения вели хозяйство по-новому. В сломе старых взаимоотношений стали заинтересованы широкие слои населения. Росло и укреплялось убеждение, что существующая политическая система не дает простора для движения вперед. Назревал, а затем и совершался социальный переворот, который был призван утвердить победу капитализма и расчистить путь для его дальнейшего развития.

Ничего подобного в России не было вплоть до реформы 1861 года. В сельском хозяйстве первой половины 19 века мы не найдем хоть сколько-нибудь значительного количества помещиков, обрабатывающих землю вольнонаемным трудом. Это можно объяснить и тем, что развитие капитализма сдерживалось самим существованием крепостного права. Но ведь правда и то, что помещики, получив по указу 1803 года право освобождать крестьян с землей, вовсе не бросились переделывать свои хозяйства на капиталистический лад.

Конечно, крепостное право уродовало страну, мешало интенсивному развитию производительных сил. Но все-таки, главной причиной, не позволившей освободить крестьян и попытаться изменить политический строй уже в начале 19 века, оказалось сопротивление подавляющей части дворянства. Александр 1, пробовавший встать на путь реформ, вынужден был под напором мощной косной силы повернуть вспять. Да и в поражении декабристов отсутствие поддержки собственного класса сыграло решающую роль. Более широкой поддержки дворянства им как раз и не хватило. Впрочем, если бы такая поддержка была, вероятно, и не нужно было бы выходить на площадь.

Общий обзор государственной системы первой четверти 19 века, анализ ее функционирования показали полную непригодность этой громоздкой феодально-бюрократической машины к каким-либо капитальным преобразованиям страны. В ней просто не было органа, способного их разработать и ввести в жизнь.

С другой стороны, Александр 1 не допускал и мысли о возможности привлечения к подготовке реформ каких бы то ни было общественных сил. Поэтому его замыслы, как правило, оставались лишь тайнами плотно закрытых кабинетов немногих доверенных лиц. В этом тоже одна из причин их неудачи.

И все-таки альтернатива в 1820-х годах существовала. И если бы в развернувшейся острой политической борьбе победу одержали реформаторские силы, дальнейший ход преобразований был бы более быстрым.